Константин Кузнецов (окончание). Константин кузнецов Французский импрессионист с Черноречья

10/22 августа 1863 (с. Желнино, Нижегородская губ.) - 30 декабря 1936 (Париж). Живописец, график, художник книги.

Сын купца Павла Игнатьевича Кузнецова, имевшего торговлю в Нижнем Новгороде и Астрахани. Получил домашнее образование, хорошо играл на фортепиано, самостоятельно начал заниматься живописью. Предположительно посещал открытую рисовальную студию А. О. Карелина в Нижнем Новгороде и занятия в студии Саратовского общества изящных искусств. Был знаком с В. Э. Борисовым-Мусатовым, с которым с 1900 по 1905 находился в переписке. В начале 1890-х неоднократно бывал в Москве.

В 1896 совершил длительную поездку по Европе, посетил Париж, Лондон, Рим и Флоренцию. В 1896–1899 с перерывами занимался в мастерской Ф. Кормона в Париже. В 1900 женился на москвичке Александре Самодуровой и окончательно переехал с ней в Париж. Супруги жили на Монмартре, с 1907 - на Монпарнасе; в 1913 они последний раз побывали на родине.

Некоторое время Кузнецов занимался в академии Фернана Умбера (Ferdinand Humbert), а его супруга - в академии Р. Жюльена (Александра Кузнецова несколько раз участвовала в салоне Независимых, но после 1911 перестала заниматься искусством, посвятив себя семье). Увлекался импрессионизмом, в особенности творчеством К. Моне и К. Писарро, испытвал также большой интерес к работам П. С. Пюви де Шаванна и художников группы «Наби».

Писал преимущественно пейзажи в постимпрессионистской манере. На лето выезжал в провинцию - с 1911 в городок Валь-Андре в Бретани (в 1914‒1918 находился там почти безвыездно), в Нормандию (1910, 1924), Савойю (1919). После 1927 не покидал Париж и писал в основном берега Сены. Зимой работал в парижской мастерской над декоративными полотнами и портретами семьи. В 1909 исполнил эскизы декораций к неосуществленной постановке оперы К. Дебюсси «Pelléas et Mélisande» («Пелеас и Мелисанда») для «Опера комик».

Выставлялся в парижских салонах: Национального общества изящных искусств (1902–1936, член салона в 1936), Осеннем (1903–1936; член салона с 1909), Независимых (1905–1932), Весеннем (1937); а также в Брюсселе (1902), Мюнхене (1903), Лондоне (1904), Питтсбурге (1907–1909, Институт Карнеги). Участвовал в Выставках МТХ в Москве и Санкт-Петербурге (1903–1909; с 1909 - член Товарищества), в выставке русских художников в Лондоне (Whitechapel, 1921). Несколько работ были приобретены в государственное собрание Франции (1902, 1910 и 1924). Его творчество отмечали в обзорах художественных выставок А. Н. Бенуа, Гийом Аполлинер, французские критики Роже Маркс и особенно Франсуа Тьебо-Сиссон.

В конце 1920-х увлекся книжной иллюстрацией. Самой известной его работой в этой области стала книга «Viy» («Вий») Н. В. Гоголя (пер. на фр. Е. К. Вивье-Кузнецовой), изданная в 1930 тиражом 525 нумерованных экземпляров парижским издательством «René Kieffer». Сохранились также его неизданные иллюстрации к драме «Русалке» и «Сказке о царе Салтане» А. С. Пушкина и «Сорочинской ярмарке» Н. В. Гоголя.

Похоронен на кладбище Монпарнас. В 1937 посмертная выставка состоялась в рамках Осеннего салона в Париже.

Имел четырех детей: Елену, Ольгу, Александра и Михаила. Дочь Елена Вивье-Кузнецова (1902‒1978) - литературный переводчик, писатель, в годы Второй мировой войны активный участник движения Сопротивления, французский общественный деятель. В 1950-е содержала мастерскую по изготовлению театральных декораций.

В 1964 Е. Вивье-Кузнецова организовала мемориальную выставку на теплоходе, курсировавшем по Сене. Ретроспективные выставки прошли в Осеннем салоне (1967, 1972), салоне Независимых (1968–1970, 1973), в галерее K. Granoff (1965, 1968), в мэрии IX округа Парижа (1966; организована Обществом «Франция–СССР»), Музее Карнавале (1984), мэриях XVI округа (1986, по случаю 50-летия со дня смерти) и VI округа Парижа (1992).

Представлен в музеях Франции - Орсе, Карнавале, современного искусства города Парижа, Э. Будена в Онфлере, художественных музеях городов Кемпер, Морле, Понт-Авен; а также в Муниципальном музее Гааги. В ГТГ хранятся пять графических работ (подарены в 1964 младшей дочерью художника Ольгой), в ГРМ - картина «Площадь Согласия» (подарена в 2003 внучкой Моник Вивье-Брантом, автором книги о художнике). В 2017 в России коллекционер Андрей Щербинин учредил Фонд Константина Кузнецова, деятельность которого направлена на изучение и популяризацию наследия художника.

Биография

Константин Васильевич Кузнецов (1886-1943) — художник, гравер и иллюстратор.

Родился в крестьянской семье. В юности служил приказчиком на лесных промыслах. Занимался рисунком и гравюрой самостоятельно, художественного специального образования не получал. Посещал некоторое время занятия в Рисовальной школе Общества поощрения художеств. Учился в Петербурге в Психоневрологическом институте.

В 1913 году были опубликованы его первые иллюстрации в журнале «Новый Сатирикон». Сотрудничал с журналами «Аполлон» и «Русская икона». Кузнецов увлекался также народным искусством, выполнял эскизы кустарных игрушек. После революции стал заведовать отделом стеклографии в «Окнах КавРОСТа».

В 1923 году принял участие в полярной экспедиции на побережье Северного Ледовитого океана. В 30-е годы заведовал детским изобразительным кружком в Отделе пропаганды детской книги Музея народного образования РФ.

Занимался станковой, книжной, журнальной графикой. Работал в техниках ксилографии, стеклографии, литографии, линогравюры, монотипии; разработал способ гравирования сухой иглой по картону с подкраской акварелью или пастелью. Рисовал акварелью, гуашью, тушью.

Сотрудничал с журналами «Красная Нива», «Веселые картинки», «Мурзилка»; издательствами «ГИЗ», «Детгиз», «Молодая гвардия», «Крестьянская газета», «Правда», «Советский писатель» и др. В общей сложности оформил более 200 книг.

«Жизнеутверждающее ощущение мира, широкое и благотворное обращение к действительности дали детской книге не только твердую почву, но и большую одухотворенность. Она, разумеется, появилась далеко не во всех книгах, но мы ощущаем радостное творческое волнение в очень широком круге иллюстрационных циклов того времени, а он действительно был широким, охватывал самые разнообразные жанры, вплоть до сказки. Обновление сказочных образов иллюстрации - заслуга Константина Васильевича Кузнецова. Поражает, что исключительное дарование Кузнецова-сказочника раскрылось для всех, а в какой-то мере и для него самого, когда художнику было уже почти 50 лет. Если -редактор очень удачно угадывал скрытые возможности молодых художников, московская редакция проявила удивительную чуткость к глубоким личным сторонам дарования уже сложившихся мастеров. Так было с Родионовым и Рыловым, но пример Кузнецова особенно интересен. Ведь для него работа в детской книге уже давно была основной профессией. Его профиль, диапазон работ, любовь к пионерской, географической, исторической тематике очень напоминали . Среди его иллюстраций - многие интереснейшие книги 20-х и 30-х годов: «Пионеры» А. Барто (1926), «Берко-кантонист» С. Григорьева (1929), «Сказки моей жизни» А. Яковлева (1927), «Блуждающая школа» Л. Кассиля (1932). Он иллюстрировал и Паустовского, и Гайдара, и Пришвина, и анималистическую книгу, и книги для маленьких («Игрушки» Барто, 1936), даже делал игрушки-самоделки; у него бывали такие художественные удачи, как рассказ о самом сильном, смелом и ловком пионере («Володя Ермаков» А. Введенского, 1935). Но вплоть до 1935 года он сказок не иллюстрировал. Между тем, казалось бы, все его к этому готовило.

Кузнецов родился в семье крестьянина - потомственного сплавщика леса - в глухом заволжском селе, с детства слышал народные предания, видел в обиходе изделия народных умельцев, бродил с ружьем по лесам и болотам, плавал вместе со сплавщиками. В 1935 году он проиллюстрировал сборник русских сказок в обработке Булатова, а затем - сборник сказок, собранных и обработанных А. Н. Толстым. Писатель с большим интересом следил за работой художника и, видимо, очень ему помог. Стиль Кузнецова — иллюстратора сказки сложился почти сразу. Он был уже опытным рисовальщиком-пейзажистом и анималистом, хорошо знал вековой уклад русской деревни, прекрасно чувствовал и понимал русскую деревянную архитектуру. Ему ничего не стоило воспроизвести в своих сказочных картинах поэзию таинственного глухого бора или гармонию весело громоздящихся друг возле друга деревянных церковок и теремков с окружающим пейзажем, передать повадки лисы или волка, сделать их живыми участниками действия сказки без подчеркнутого «очеловечивания», без одевания в крестьянские костюмы. иллюстрировал народный фольклор для малышей, и его трактовка сказки, песенки, потешки, пословицы в духе изобразительного фольклора была в этом случае естественной. Большинство сказок, иллюстрированных Кузнецовым, было рассчитано на детей младшего школьного возраста или на старших дошкольников, отсюда совсем другой тематический и образный диапазон его рисунков.

Практиковавшееся в 30-х годах соединение в одной книге рисунков Кузнецова и Васнецова было, как об этом уже много писали, бессмыслицей, вредившей обоим художникам. Между тем, у них много общего. У обоих было органическое понимание сказки как особого мира, фантастической реальности с особой сказочной атмосферой. Кузнецов не менее декоративен в своем быстром, легком и узорном штрихе, в сочетании немногих, но очень звонких цветовых пятен. Его линии и цвет обладают не меньшей эмоциональной экспрессией. И все же оба художника иллюстрируют разные сказки и разное в сказке, обращаются к разным читателям. У Васнецова очень яркие жизненные наблюдения, от которых он исходит, вмещаются в условный фантастический мир, где все живет по условным фантастическим законам. У Кузнецова сказочный мир живет и слагается по законам жизни. Иллюстрации того и другого отвечают разным уровням мышления ребенка. Малыш больше радуется чурке, закутанной в яркие лоскутки, чем самой натуральной, модно одетой кукле: чурка больше возбуждает его фантазию. Ребенок 6-8 лет вступает уже в другие отношения с миром. Его все волнует, он хочет все увидеть и ощутить, он все переживает вместе с героями сказки — готов плясать вместе с Иванушкой, кричать вместе с Машей, когда ее уносит медведь; он наслаждается, ощущая себя жителем сказочного города. И Кузнецов не обманывает своего читателя. И город, и деревни, и лес живут у него необычайной, волнующей и все-таки очень понятной жизнью; естественно выглядит даже самая фантастическая деталь, например, сияние, исходящее от разгоряченного скачкой, пышущего жаром коня.

Кузнецов так же национален по духу, как Васнецов, но совсем в другом роде.

Он иллюстрирует русскую сказку как страничку старинной национальной истории, народной жизни. И в этом смысле он продолжает лучшие традиции Поленовой и Малютина. Но как человек 30-х годов, не знавший исторической ограниченности художественной мысли, он не нуждается в стилизации; он принимает сказочный мир как свой народный мир без малейшей отчужденности и экзотики. Для Кузнецова народная сказка — часть его души, он вносит в иллюстрацию к ней подлинную поэзию чувств, смелую романтику природы, сочетающуюся с реалистической достоверностью бытовых деталей и человеческих взаимоотношений. Кузнецов мыслит широкими пространственными композициями, которые вмещают большой природный и архитектурный Фон. В его сказочных городах кипит жизнь, улицы наполняются народом, телеги, запряженные бойкими лошадьми, везут сено, в домах топятся печи. Даже флюгера на шатровых башнях крутятся на ветру, и кажется, что люди только что отошли от привязанных к берегу лодок (иллюстрация к сказке «Мужик и медведь»). Это живое и очень динамичное ощущение сказки как страницы народного прошлого было новым в искусстве детской иллюстрации и очень близко стояло к искусству кино. Не случайно Кузнецов сделал впоследствии прекрасные рисунки для мультипликационного фильма «Сказка о царе Салтане» (изданы как иллюстрации в 1946 году). Здесь особенно солнечны и радостны краски, особенно жизненны герои, реальны и фантастически праздничны постройки. Аспекты и ракурсы выбраны так, что причастность зрителя к сказочному миру возрастает: мы словно смотрим с галереи на тронный зал Салтана и поднимаемся с Гвидоном но крутой лестнице в сверкающий на солнце белокаменный дворец».

(с) Элла Зиновьевна Ганкина «Русские художники детской книги» (1963)

Кузнецов Константин Васильевич (1886 -1943)- график. Посещал занятия в Рисовальной школе Общества поощрения художеств. В 1913 дебютировал как иллюстратор в журнале «Новый Сатирикон». Сотрудничал в журналах «Аполлон» и «Русская икона». Помещал в театральных программах карикатуры на артистов. В те же годы увлекся народным искусством; выполнял эскизы кустарных игрушек (барыни, казаки, генералы, кони), которые при содействии Л. Ф. Овсянникова показывал на выставках товарищества «Независимых» в Париже (1910-1913). В 1913 жил в Москве и в Крыму, затем переехал в Пятигорск. Служил на телеграфной станции. Сблизился с художником П. А. Алякринским. После Октябрьской революции заведовал отделом стеклографии в «Окнах КавРОСТа». В 1922 переехал в Москву. В 1923 участвовал в полярной экспедиции на побережье Северного Ледовитого океана и на Новую Землю. В первой половине 1930-х заведовал детским изокружком в Отделе пропаганды детской книги Музея народного образования РСФСР. Занимался станковой, книжной, журнальной графикой. Работал в техниках ксилографии, стеклографии, литографии, линогравюры, монотипии; разработал способ гравирования сухой иглой по картону с подкраской акварелью или пастелью. Как иллюстратор сотрудничал в журналах «Красная Нива», «Веселые картинки», «Мурзилка». Оформлял книги по заказам издательств «ГИЗ», «Детгиз», «Молодая гвардия», «Крестьянская газета», «Правда», «Советский писатель» и других. Выполнил иллюстрации ко многим книгам Я. П. Мексина: «Комар-комарище» (1924), «Кот-воркот» (1925), «Стройка», «Как папа Таню носил» (обе - 1926), «Серая утушка» (1927), «Переполох», «Кто смел, то и съел», «Картаус» (все - 1928), «Держись, не отставай» (1929), «Самоделки», «Картошки», «Зинкины картинки» (все - 1930); А. Л. Барто: Пионеры» (1926), «Игрушки», «Звездочки в лесу» (обе - 1936), «Две тетрадки» (1941), «Фонарик» (1944).~Оформил книги: «Мохнач» В. В. Бианки (1927), «Филиппок» Л. Н. Толстого (1929), «Володя Ермаков» А. И. Введенского (1935), «Соловей» Г.-Х. Андерсена (1936), «Тамань» М. Ю. Лермонтова (1937), «Сказка о золотом петушке» (1937), «Сказка о царе Салтане» (1939), «Руслан и Людмила» (1943) А. С. Пушкина, «Аленький цветочек» С. Т. Аксакова (1938), «Сказка о глупом мышонке» С. Я. Маршака (1938), «Саша» Н. А. Некрасова (1938), «Рассказы» (1938), «Лисичкин хлеб» (1941) М. М. Пришвина, «Судьба барабанщика» А. П. Гайдара (1938, 1939), «Летние дни» (1937), «Жильцы старого дома» (1941) Г. К. Паустовского, «Малахитовая шкатулка» П. П. Бажова (1944) и другие. В общей сложности оформил более 200 книг; многие из них претерпевали многочисленные переиздания как при жизни художника, так и после его смерти.~Автор серий станковых литографий «Куклы», «Иван-царевич и серый волк», «Иван - коровий сын», «О молодильных яблоках и живой воде», «Сивка-бурка»; антифашистских гравюр и рисунков на тему гражданской войны в Испании, цикла рисунков «Древняя Русь» (1933), юмористических серий рисунков «Брем наизнанку» (1939-1940), «Приключения Бабая» (1942-1943). Занимался оформлением мультипликационных фильмов «Айболит» (1938), «Сказка о царе Салтане» (1939), «Колотушка» (1940).~С 1910 - участник выставок. Экспонировался на выставках: 1-й государственной свободной выставке произведений искусств (1919), «Русская ксилография за 10 лет. 1917-1927» (1927) в Петрограде - Ленинграде; группы Объединенное искусство (ОБИС, 1925), Ассоциации графиков (1926), советской цветной гравюры (1937), Всесоюзной выставке детской литературы и иллюстрации детской книги (1938) в Москве; международной выставке «Искусство книги» в Лейпциге (1927); советской графики в Хельсинки, Таллине, Стокгольме, Гетеборге (1934), Лондоне (1938), Нью-Йорке (1940) и других. Экспериментальным методам работы Кузнецова в гравюре была посвящена выставка «Новые способы ручного печатания в полиграфическом производстве», которая была организована искусствоведом А. В. Бакушинским в залах Государственной Третьяковской галереи (1933).~Мемориальная выставка произведений состоялась в Москве (1949). Творчеству художника посвящена монография М. З. Холодовской: «Константин Васильевич Кузнецов» (М.-Л., 1950; в серии «Мастера советского искусства»). Произведения находятся во многих музейных собраниях, в том числе в ГМИИ им. А. С. Пушкина.

Французский импрессионист с Черноречья

В Париже Александра поступила учиться в Академию Жюльена, а Константин – к известному художнику-педагогу Феликсу Кормону. Писать приходилось много – от античных гипсов и пластики тела до холстов с многообразными тоновыми оттенками одного цвета. Примером в поиске творческого почерка были работы Клода Моне и Камиля Писсарро – «художников солнца», как нередко называли этих живописцев. Главное, что воспринял Кузнецов от импрессионистов и воплотил в работах уже первого года парижской жизни – это сиюминутные впечатления, вызванные постоянно меняющейся природой. Искусное сочетание в полотнах света и цветовых тонов позволило Кузнецову добиться живости и поэтичности «кусочка трепещущей жизни».

В то же время, в большинстве работ, в отличие от импрессионистов, у него отсутствуют яркие цветовые решения. Лиричность пейзажей достигается сдержанным тоном с использованием своеобразных цветов. Этот «почерк» живописца вырабатывался постоянной работой в окрестностях и на улицах Парижа. Но и полотна, написанные в своем ателье на Монматре или на Монпарнасе, тоже сохраняли дыхание природы, будь то солнце, бушующее море, бегущие облака или рыбачьи шхуны.

Первые годы жизни во Франции художник непрестанно тосковал по России, но оставить бульвары и соборы Парижа, мосты Сены, побережье Бретани уже не мог. Очарованный игрой света в сочетании с волшебными красками моря северной части Бретани, он написал серию пейзажей «живой природы». В паузах между этими работами Кузнецов рисовал характерные для той местности портреты людей, непременно на открытом воздухе – это стало еще одной отличительной чертой работ художника. Такова, например, композиционная работа «Рыболов Конкарно» (1902 г.), выставлявшаяся в парижском салоне Национального общества изящных искусств. Эта картина, не оставшаяся без внимания парижан и критиков, принесла Константину Павловичу известность. Он был участником популярного в Париже «Осеннего салона», объединившего разноликих по возрасту и направлениям художников. Наиболее полно в «Осеннем салоне» были представлены импрессионисты. В обозрении «Осеннего салона» 1908 года критик Рене Аркос наряду с Анри Матиссом и Дельтомбом отметил и несколько русских живописцев, в том числе Константина Кузнецова. Еще в 1904 году в Париже были критики, ставившие в один ряд три русских имени: Кандинский, Кузнецов и Трубецкой. Положительно отзывались о творчестве Константина Кузнецова художник и историк искусства А.Н. Бенуа и признанный мастер живописи Александр Яковлев. Не обделил вниманием российского импрессиониста и французский поэт-критик Г. Аполлинер.

Константин Кузнецов был разносторонне талантлив. Классическая музыка и пьесы русских классиков всегда вдохновляли его. Он хорошо играл на фортепиано, любил оперу. Известны его декорации, например, к опере К. Дебюсси «Пеллеас и Мелисанда» для театра «Опера Комик». Константин Кузнецов не мог остаться равнодушным не только к красотам природы, но и к шедеврам русской литературы. В конце 1920-х он начинает заниматься книжной иллюстрацией. А когда Елена, дочь Кузнецова, перевела на французский язык гоголевского «Вия», Константин Павлович сделал великолепные иллюстрации к этой книге. Издание сразу же после появления на свет в 1930 году стало раритетом. Замечательные иллюстрации Кузнецова таких произведений, как «Русалка», «Сказка о царе Салтане» А.С. Пушкина и к другим книгам, к счастью, сохранились до наших дней. Константин Кузнецов никогда не забывал Россию. Он очень любил ее народные песни, не пропускал парижские концерты Ф.И. Шаляпина, написал эскиз к картине «Степан Разин».

Свидетельством признания творчества Константина Кузнецова служили не только его прижизненные выставки, но и экспозиции более поздних лет. В 1937 состоялась выставка в Парижском Доме инвалидов. Ретроспективные выставки прошли в «Осеннем салоне» (1967, 1972), в «Салоне Независимых» (1968–1970, 1973), в галерее K. Granoff (1965, 1968). Обществом «Франция – СССР» в 1966 году была организована выставка в мэрии IX округа Парижа. В1984 году прошла большая демонстрация парижских пейзажей Константина Кузнецова в музее Карнавале, через три года прошла выставка видов Бретани. О выставке 1986 года на авеню Анри-Мартена в парижском журнале «Русская мысль» была опубликована позитивная рецензия. Были и более поздние выставки, например, в 1992 году в VI округе Парижа.

Сегодня работы художника представлены во многих музеях мира: в Государственном Русском музее и в Государственной Третьяковской галерее, в Национальном музее современного искусства, музее Карнавале и музее современного искусства Парижа, в музее Э. Будена в Онфлере, Musee des Beaux-Arts (Pont-Aven), Musee de La Haye (Голландия), Musee de Chilpancingo (Мексика).

Личная жизнь художника была полна любви и счастья. Он женился на Александре Самодуровой в 1900 году. У них родилось четверо детей. С большой любовью отец рассказывал им о России. И эту любовь дети восприняли близко к сердцу. Дочь художника Ольга, став наследницей части картин отца, в 1964 году подарила их Третьяковской галерее. Вторая дочь Елена, которая, как отец, стала художницей, в 1964 году – через много лет после кончины Константина Павловича в 1936 году – организовала на речном судне оригинальную выставку его парижских пейзажей. Судно курсировало по Сене вдоль набережных и под мостами, которые когда-то рисовал Константин Кузнецов.

Творчество Константина Павловича Кузнецова, его рисунки Парижа заслуженно вошли в золотой фонд живописных работ импрессионистов. Неспроста во Франции Константина Кузнецова рассматривали как последователя Клода Монэ. Благодаря одаренному художнику и наше небольшое село Желнино получило всемирную известность.

Из крестьянской семьи. В юношестве служил приказчиком на лесных промыслах в Ветлуге. Систематического художественного образования не получил, занимался рисунком и гравюрой под руководством своего двоюродного брата Л. Ф. Овсянникова.

Учился в Петербурге: в частной гимназии, после нее - в Психоневрологическом институте (не окончил). Параллельно недолгое время посещал занятия в Рисовальной школе Общества поощрения художеств.

В 1913 дебютировал как иллюстратор в журнале «Новый Сатирикон». Сотрудничал в журналах «Аполлон» и «Русская икона». Помещал в театральных программах карикатуры на артистов.

В те же годы увлекся народным искусством; выполнял эскизы кустарных игрушек (барыни, казаки, генералы, кони), которые при содействии Л. Ф. Овсянникова показывал на выставках товарищества «Независимых» в Париже (1910–1913).

В 1913 из-за тяжелой болезни и по предписанию врачей вынужден был покинуть Петербург, некоторое время жил в Москве и в Крыму, затем переехал в Пятигорск. Служил на телеграфной станции. Сблизился с художником П. А. Алякринским. После Октябрьской революции заведовал отделом стеклографии в «Окнах КавРОСТа».

В 1922 переехал в Москву. В 1923 участвовал в полярной экспедиции на побережье Северного Ледовитого океана и на Новую Землю. В первой половине 1930-х заведовал детским изокружком в Отделе пропаганды детской книги Музея народного образования РСФСР.

Занимался станковой, книжной, журнальной графикой. Работал в техниках ксилографии, стеклографии, литографии, линогравюры, монотипии; разработал способ гравирования сухой иглой по картону с подкраской акварелью или пастелью. Рисовал акварелью, гуашью, тушью (кистью или пером).

Как иллюстратор сотрудничал в журналах «Красная Нива», «Веселые картинки», «Мурзилка». Оформлял книги по заказам издательств «ГИЗ», «Детгиз», «Молодая гвардия», «Крестьянская газета», «Правда», «Советский писатель» и других.

Выполнил иллюстрации ко многим книгам Я. П. Мексина: «Комар-комарище» (1924), «Кот-воркот» (1925), «Стройка», «Как папа Таню носил» (обе - 1926), «Серая утушка» (1927), «Переполох», «Кто смел, то и съел», «Картаус» (все - 1928), «Держись, не отставай» (1929), «Самоделки», «Картошки», «Зинкины картинки» (все - 1930); А. Л. Барто: Пионеры» (1926), «Игрушки», «Звездочки в лесу» (обе - 1936), «Две тетрадки» (1941), «Фонарик» (1944).

Оформил книги: «Мохнач» В. В. Бианки (1927), «Филиппок» Л. Н. Толстого (1929), «Володя Ермаков» А. И. Введенского (1935), «Соловей» Г.-Х. Андерсена (1936), «Тамань» М. Ю. Лермонтова (1937), «Сказка о золотом петушке» (1937), «Сказка о царе Салтане» (1939), «Руслан и Людмила» (1943) А. С. Пушкина, «Аленький цветочек» С. Т. Аксакова (1938), «Сказка о глупом мышонке» С. Я. Маршака (1938), «Саша» Н. А. Некрасова (1938), «Рассказы» (1938), «Лисичкин хлеб» (1941) М. М. Пришвина, «Судьба барабанщика» А. П. Гайдара (1938, 1939), «Летние дни» (1937), «Жильцы старого дома» (1941) Г. К. Паустовского, «Малахитовая шкатулка» П. П. Бажова (1944) и другие.

Выполнил оформление многих сказочных и поэтических сборников для детей: «Русские народные сказки» (1935), «Гуси-лебеди» (1937), «Елка» (1941), «Новый год» (1943), «Зимовье зверей» (1944); отдельных изданий русских народных сказок: «Курочка-ряба» (1936), «Колобок», «Лисичка сестричка и волк» (1937), «Репка» (1938), «Царевна-лягушка» (1944). Вместе с художницей Е. М. Зонненштраль создал книгу «Печатник» (1932).

В общей сложности оформил более 200 книг; многие из них претерпевали многочисленные переиздания как при жизни художника, так и после его смерти.

Автор серий станковых литографий «Куклы», «Иван-царевич и серый волк», «Иван - коровий сын», «О молодильных яблоках и живой воде», «Сивка-бурка»; антифашистских гравюр и рисунков на тему гражданской войны в Испании, цикла рисунков «Древняя Русь» (1933), юмористических серий рисунков «Брем наизнанку» (1939–1940), «Приключения Бабая» (1942–1943).

Занимался оформлением мультипликационных фильмов «Айболит» (1938), «Сказка о царе Салтане» (1939), «Колотушка» (1940).

С 1910 - участник выставок. Экспонировался на выставках: 1-й государственной свободной выставке произведений искусств (1919), «Русская ксилография за 10 лет. 1917–1927» (1927) в Петрограде - Ленинграде; группы Объединенное искусство (ОБИС, 1925), Ассоциации графиков (1926), советской цветной гравюры (1937), Всесоюзной выставке детской литературы и иллюстрации детской книги (1938) в Москве; международной выставке «Искусство книги» в Лейпциге (1927); советской графики в Хельсинки, Таллине, Стокгольме, Гетеборге (1934), Лондоне (1938), Нью-Йорке (1940) и других.

Экспериментальным методам работы Кузнецова в гравюре была посвящена выставка «Новые способы ручного печатания в полиграфическом производстве», которая была организована искусствоведом А. В. Бакушинским в залах Государственной Третьяковской галереи (1933).

Мемориальная выставка произведений состоялась в Москве (1949).

Творчеству художника посвящена монография М. З. Холодовской: «Константин Васильевич Кузнецов» (М.-Л., 1950; в серии «Мастера советского искусства»).

Произведения находятся во многих музейных собраниях, в том числе в ГМИИ им. А. С. Пушкина.